Говорить правду

Одно из самых ярких, страш­ных впечатлений советской неволи - этапы. Там, на этапе, по-моему, в 1977 году в Свердловской пересыльной тюрьме меня соединили в одной камере с малолетками. Уже бывалый к тому времени зэк, видевший и переживший многое, я почти сразу же испытал ужас. Не выпуская из поля зрения группу резвящихся малолеток, я пытался вжаться в угол, раствориться в бетоне сте­ны. Мне действительно было страшно, очень страшно. Я присутствовал при разгуле стихии, безрассудной, на все способной, ни с чем свои поступки не соизмеряющей.

Сегодня, спустя без малого сорок лет, приблизительно такими же словами описывают современных украинских малолетних преступников психологи, работающие с ними в следс­т­­вен­ных изоляторах. И они же, психологи, видят и другое: все эти дети могли быть иными. Все они, без исключения, результат отсутствия в стране квалифи­ци­ро­ванных социаль­ных служб, коррек­ционных цент­ров и качественной системы детской психиатрии. Да, и психиатрии, потому что значительная часть этих детей нуждается в лечении, в том числе и фармакологическом. Они - результат алкоголизма родителей, социальной среды и аморальности многих сотрудников милиции, напрямую крышующих нарко­бизнес.

Сейчас в Украине все чаще говорят и пишут о необходимости введения института ювенальной юстиции. Существует два взгляда на создание этого института. Первый, так называе­мый официозный взгляд, предполагает создание одних лишь специальных ювенальных судов. Дескать, появятся в стране спе­циальные, обученные судьи и все уладится. И детей правонарушителей будет меньше, и семьи станут крепче и т.д., и т.п. Не уладится, утверждают неофициозные эксперты. Не может уладиться. Потому что проблема совсем не в судах, не только в судах. В стране нет врачей-наркологов, имеющих право и компетенцию работать с детьми, в стране нет судебных психиатров, имеющих право и компетенцию высказывать свое экспертное мнение судам, тем самым помогая судье принимать единственно правильное решение. Скверно, неправильно, а иногда и жестко коррупционно работают опекунские советы в системе украинской исполнительной власти; психологи, выпускаемые мно­го­численными академиями и прочими бывшими профессионально-техническими училищами и кулинарными техникумами, категорически не готовы к реальной работе… Все вместе это и есть второй, альтернативный официозному взгляд.

Что делать? Говорить правду. Говорить правду себе и всему украинскому обществу. Не имитировать создание института ювенальной юстиции в виде одинокого закона, а строить сложную мультидисциплинарную конструкцию практической помощи маргинальным семьям и «не таким» детям. Ни Мини­с­терство юстиции, ни наш чрезвычайно эффек­тивный законодатель сами такое не выстроят.

Всего лишь пять-шесть лет тому некоторые психиатрические диаг­но­зы детям в Украине не ставили. И руководство нашего Минздрава это вполне устраивало. Сейчас многое меняется, уже изменилось. Хотя и сопротивление в «низах» было бе­шеным. Ибо так учили десятилетиями, почти на все проявления патологии отвечать хором: видим интеллектуальную недостаточность (ранее - умственную неполноценность).

Многое действительно меняется. Но не все, увы. Вот это меня и беспокоит. Очень беспокоит.