Ночь в музее

Само словосочетание - «музейное дело» - уже навевает на некоторых скуку и зевоту… Дес­кать, кого это вообще сегодня интересует, кому это нужно на фоне других глобальных проблем? Впро­чем, украинские музеи - эти несчастные хранители нашего прошлого - уже давно умоляют… о реформах! И медлить с ними в музейной сфере (и в культуре вообще) просто губительно. Тем более что для их проведения и надо-то немного. Государству необходимо только желание и использование мирового опыта.

В музейной сфере у нас до сих пор не определены участники процесса: кто является производителем культурного продукта, кто потребителем, кто посредником, кто обеспечивает финансирование, в каких пропорциях и т.д.? А следовательно, не определены их права и обязанности.

Права посетителей. Законодательство Российской Федерации предусматривает, что и граждане федерации, и лица без гражданства имеют право на получение информации об объек­тах культурного наследия. В нашем - такое понятие просто отсутствует.

Да и доступ к «объектам культурного наследия» имеют у нас только «...лица, уполномоченные на это органами охраны культурного наследия» (ст. 9 Закона Украины «Об охране культурного наследия»).

И экскурсионное посещение памятников «обеспечивают» органы охраны по собственному согласованию в порядке, установленном только ими, да еще и «по-возможности» (ст. 12). То есть никакие права посетителей - людей, для которых существуют музеи, не предусмотрены даже декларативно.

* * *

Права (и обязанности) музеев. Будто бы и так понятно: музеи должны каждый день открывать свои двери. При этом билеты должны быть доступными, а выставки общественно полезными. Музеи просто обязаны обслужить льготников, найти спонсоров, приумножить коллекции.

В то же время - расширить экспозиции и выехать из своих помещений, отдать сакральное и вернуть утраченное, привлечь молодежь и сократить собственную численность, своей работой доказывать расцвет сферы за пос­леднее время и годами оставаться на остаточном принципе финансирования.

Конечно, в музейном законодательстве есть разные статьи и разделы, «выписанные» нормы. Но они, во-первых, не устанавливают основного - правовых отношений между всеми субъектами процесса.

Другими словами, этих отношений просто нет. Они не существуют в юридическо-правовой плоскости.

А во-вторых, в культурной сфере сегодня руководят не прямые законы «О культуре...», «О музеях...», «Об архитектуре...», «О кино...», «О театрах...», «Об охране памятников», а… кипы ведомственных инструкций многочисленных контрольно-ревизионных органов. И все «благие намерения», задекларированные в профильных законах, разбиваются вдребезги о скалы архипелага финансово-контролирующих требований.

Закон «О налогообложении прибыли предприятий» всегда «сильнее» любого «культурного» закона. Руководящим принципом остается советский: наказание за неправильные действия, который приводит к одному - нежеланию действовать вообще.

Именно поэтому - никто не ответственен за состояние дел в культурной сфере. Ведь не будут же брать контролирующие органы на себя еще и это…

Утверждаю не голословно: с 2003-го по 2006 годы отстаивал в судах гарантированные законом права и полномочия осуществлять деятельность Нацио­нального Киево-Печерского историко-культурного заповедника по обслуживанию посетителей (сувениры, музейное кафе). Потому что налоговая милиция в акте проверки обвинила музейное заведение - неприбыльное учреждение - в неуплате налога на прибыль. В случае судебного проигрыша к руководителю такого музея применялась бы статья, предусматривающая лишение свободы на срок от пяти до восьми лет с конфискацией имущества! Какая там презумпция невиновности?

Поэтому и нет у нас музейного сервиса! Потому что нужно получить множество разрешений, свидетельств, сертификатов, патентов, лицензий. Каждому чинуше надо доказывать необходимость, законность этого. Кстати, сколько бы музей ни заработал - потратить на музейные нужды не может даже гривню… Да и бюджетное финансирование уменьшают ему на сумму заработанных средств.

Зарабатывают камикадзе и романтики. А «умные» тянут из бюджета.

В этой ситуации ежегодные улучшения закона «О музеях и музейном деле» выглядели бессмысленно. Ежегодно на это тратились время и интеллект исполнителей, бюджетные средства. Давались обещания и утешались надеждой, музеи «начинали жить по-новому». И, в конце концов, ничего не менялось.

Музеи как были без технических средств, современного экспозиционного оборудования, печатных изданий, музейного сервиса, собственных, а не сданных в аренду кафе и всего прочего, так и остаются. Как были, так и являются бесправными в распоряжении собственными финансовыми, имущественными, музейно-фондовыми и другими ресурсами - на все должно быть разрешение чиновника.

Чем сегодняшние отношения в нашей музейной сфере отличаются от тех, которые сложились в 60-70-е и другие годы «развитого» социализма?

Музей не управляет деньгами от реализации музейных услуг. В частности и входных билетов. По Бюджетному кодексу эти деньги являются бюджетными, «специальным фондом бюджета». Даже в компартийные времена поступления музея (полученные от осуществления ус­тав­ной деятельности) шли на его нужды. А сейчас, в рыночных условиях, музейная сфера живет по рабовладельческим законам. Орудия производства государст­венные. А следовательно, все заработанное с их использованием принадлежит государству. И никто никаких прав ни на что не имеет. Будто бы не учили, что рабский труд является неэффективным. Именно поэтому некоторые музеи не гибкие, не прив­лекательные, не интересные.

Подчеркиваю это. Хотя коллекции наших музеев не бедные. Есть чем гордиться, несмотря на колоссальные потери ХХ века. И люди, преданные музейному делу, есть в каждом коллективе. Однако до сих пор эксплуатируется еще дореволюционный музейный потенциал.

За годы советского периода ( да и за годы независимости) не построен ни один музей или музейный комплекс. В лучшем случае под музеи приспосабливали малопригодные здания и помещения, а теперь и те забирают.

Сравните наши музеи с европейскими или американскими… Там музеям принадлежат лучшие здания, дворцы. Потомки королевских семей, знатные и известные лица передают музеям свои коллекции и имения. Открытие музейной выставки в музее истории своего города является событием в культурной жизни любой столицы. И ситуация, как с Музеем истории Киева или выселением в никуда музеев из Лавры, - невозможна. Так что, нужно менять не Закон «О музеях и музейном деле», а систему отношений, сложившуюся в управлении музейной сферой.

Мы живем в обществе, которое только задекларировало намерения перестать быть тоталитарным и недемократическим, а на самом деле ничего не меняется… Уже давно необходимо установить другие - юридически-правовые отношения между производителем культурного продукта и культурных услуг и их потребителем (покупателем, заказчиком, посредником). Конеч­но, при условии и гарантии того, что коллекции музеев и их помещения и здания не будут приватизированы, останутся в собст­венности государства. Для этого следует определить, какой культурный продукт его производитель предлагает потребителю (или заказчику или посреднику).

Нужно определить, что именно является культурным продуктом: научная выставка, музейная экспозиция, экскурсия, лекция, издание, сценарий, проведение праздников и фестивалей и т.п., и защитить права интеллектуальной собственности музейных коллективов на свои разработки. Сразу станет ясно: кто есть кто и какое место в этой цепочке должно занять Министерство культуры и туризма.

И финансирование по музейной программе нужно ввести на несколько лет, а не по финплану на год. Из-за этого требования Бюд­жетного кодекса стало невоз­можным планирование музеями своей работы дольше, чем на год.

Такой документ - программа деятельности музея на несколько лет - должен стать основой всего, а финплан на год - только его частью. То есть гарантией правительства по обеспечению деньгами программы развития заведения. И тогда четко определится роль Минкультуры в формировании культурной политики государства государст­венным же заказом и финансированием, а не прихотями «культурного» чиновничества. И не профинансированное государст­вом его долевое участие - является долгом государства, который оно должно отдать, а музей в таком случае вправе взять банковский кредит, чтобы не сорвать программу.

* * *

Выполнение финплана - суть музейной работы? А «неосвоение» музеем государственных средств является тяжелым финансовым нарушением руководителя - «нецелевым использованием бюджетных средств»? Даже если деньги поступили в декабре на затраты, запланированные в январе?

Потому что так есть что проверять… Почему, например, музеи Нидерландов не проверяет никто, кроме негосударственного аудита… Есть лишние деньги?

Экономия бюджетных средств и поиск принципиально новых финансовых источников - цель всех музейных реформ Европы. А философия их реформ - передача как можно большего количества прав музеям, поскольку государственная бюрократия самый неэффективный и бизнесмен, и менеджер, и музейщик.

* * *

Лозунгом возможных реформ должно стать признание того, что человек имеет право на получение информации. И музей обязан ее предоставить. А все, что препятствует этому, - вне закона. Человек должен быть в центре внимания. Музейная работа - это обеспечение движения содержащейся в музейных предметах информации, которая таким образом становится знанием.

Музеи продуцируют знание. Заведения культуры должны самостоятельно использовать свой бюджет на цели, определенные программой. И остановка финансирования может быть только вследствие недостижения запланированного результата, а не вследствие ведомственной проверки КРУ, Казначейства, Налоговой инспекции, Счетной палаты и других многочисленных проверяющих. То есть критерии оценки деятельности заведения культуры из плоскости контроля за соблюдением формальных требований к процессу, да еще и с точки зрения фискально-контролирующих органов, нужно перенести в плоскость оценки результата.

Результат - представляющий ценность культурный продукт. В связи с чем должны поставить задачу установить новые критерии оценки результатов деятельности заведения культуры - по программе на четыре года, вместо прежних, нерыночных - по финплану на год.

Цикл в несколько лет должен отвечать циклу выборов органов власти. Понятно, что и прежние оценщики должны сойти со сцены. Право формировать общественный заказ на культурный продукт от органов исполнительной власти должно перейти к обществу через общественные организации - общественную форму принятия решений.

Должны быть разные виды объединений, дейст­вующих при музеях в интересах граждан: клубы друзей музеев, фонды и фундации поддержки, развития, защиты, общества изучения, содействия и т.д. Они должны объединять вок­руг музеев представителей разных слоев общества, разные социальные группы людей (по возрасту и специальности) по их интересам. И само наличие - не виртуальное, а реальное - таких объединений будет поддержкой музеям и положительным «давлением» и на музеи, и на их директоров.

* * *

Первым шагом в давно наз­ревшем реформировании музейной сферы должно стать создание независимых от чиновников музейно-общественных советов. С передачей им права формировать музейный бюджет, одоб­рять программу и избирать директора. Схема, когда музейный совет избирает директора и предлагает его к назначению (почти формальной процедуре), а орган центральной исполнительной власти (Минкультуры) просто заключает контракт (предоставляя права, устанавливая обязанности и обоюдную от­ветст­венность, то есть формализуя отношения между государством и избранным руководителем, выполняя волю совета), успешно действует во многих странах мира. Исполнительный аппарат не хочет терять свои безграничные права. Чиновникам кажется, что, отдав часть тотальных полномочий, они потеряют все.

Однако в интересах общества как раз противоположное - передача функций принимать решение нечиновникам. Простой инс­тинкт самосохранения должен был подсказать, как действовать, тем более что по-другому жи­вет целый мир, кроме тех, кто упрямо строит прошлое. Должно быть распределение полномочий. Ис­пол­нительная власть должна обес­печивать выполнение решений, принятых другими - преж­де всего субъектами создания куль­турного продукта, - музеями с их совещательными органами.

Музейные или наблю­датель­ные советы, существующие в национальных заведениях в подав­ляющем большинстве случаев, к сожалению, только кажутся независимыми. Формально их существование предусмотрено указом президента Украины
«О Национальном заведении (учреждении) Украины» еще с 1995 года (с изменениями и дополнениями) и Законом Украины «О музеях и музейном деле» также 1995-го (тоже с изменениями и дополнениями). Создают их путем утверждения персонального состава наблюдательного совета национального учреждения (Кабинет министров).

Однако, в отличие от мировой демократической практики, у нас директора музеев не являются членами своих наблюдательных советов… И наши советы более чем наполовину состоят из чиновников. Не могу передать удивление эксперта ЮНЕСКО, узнавшего, что дейст­вующий министр возглавлял конкурсную комиссию по Музейно-художест­вен­ному арсеналу.

Такие советы, созданные и заполненные самой властью, являются обычными тоталитарными метастазами. «Разбавляют» их (советы) некритическим коли­чест­вом лояльных к власти «общественных» деятелей, фамилии которых кочуют из списка в список. Эти советы никаких проб­лемных вопросов не решают, и решать не могут.

Следует отметить, что в музеях, как и в других научных заведениях Украины, есть потенциальные формы демократического самоуправления, которые предусмотрены не только традициями еще «досоветских» времен, но и действующим законодательством Украины. В частности, ст. 27 Закона «О музеях и музейном деле». Приведу ее полностью: «Музеи имеют право создавать органы самоуправления: ученые, наблюдательные, методические, музейно-педагогические, художественные, реставрационные и другие советы, привлекать к их деятельности специалистов разного профиля».

В этой малозаметной статье, как по мне, заложен потенциал желаемых изменений.

Просто когда-то нужно это реализовать.